Боль души.. А город жмет со всех сторон бросая в улиц вереницы, я обольщен и обвинен, собой... и хочется молиться.
Кому, ему? Да хоть кому, мешая облик с образами. Не понимая что к чему, я жадно пью бетон глазами. Природу мать и мать свою, предав... предав забвения каре. Мир променяв на ремесло, и техника мой барин. Не чуя таинства воды и со-вести дияний леса. Побереги, по-береги, душа чтоб в навук не исчезла. Не программируй чувств прием, не обуздай души порывы, там где в мещанский рай проём, чтоб в техножизнь упасть красиво. А где то бьются облака, земля томиться в ожидании, леса, они наверняка, хотят любови и внимания. Кто прикоснется к их сердцам, откуда их души святители, из технорая в жизнехрам, из подмастерья в попечители? А жизнь она дана одна, и не тебе а божьей искорке чтобы она, да да она, одна себе свой путь выискивала, и чтобы дума, дух и плоть, ей помогали дай бог искренне, ведь ты ей Род, как плот и плод, спас и носитель этой искорки.
А город жмет со всех сторон бросая в улиц вереницы, я обольщен и обвинен, устал и хочется забыться.
Забыты боги и ве лик, душа забита под программами. «Что за нужда? Ты жил, старик! Тебе есть в мире что забыть, Ты жил, — я также мог бы жить!» Да только втянут технохрамами. Другие ужас и восторг, другие радости и горести, и виртуальный жизни-торг, другие пишет жизни-повести. Из офиса на теплый пляж, позырить лес иль храм, себя везти. Душа не здесь, душа не там, её не вывести не вынести. Она причина род-действа, причина духа, дум и плоти, не понимать, не замечать её на воле и в полете. Кто сжал её в духовный культ, а кто умом и мыслью давит, запрограммированья ком, стена потребностей всё давит. А ей общение нужно, дышать и чувствовать мгновенье, предрешено, завершено души программо-истебленье.
А город жмет со всех сторон, бросая в улиц вереницы я ослеплен и оскоплен собой... и нечем помолиться.